Депутат Государственной думы Сергей Глазьев — известный экономист, придерживающийся левых политических взглядов. Он сторонник активного участия государства в экономике, когда-то лоббист бюджета развития, а теперь — вложений средств cтабфонда в российскую экономику. По сути, ту же экономическую политику в своем последнем послании провозгласил президент Владимир Путин. О том, что еще предстоит сделать правительству в этом направлении, руководитель Национального института развития рассказал в интервью.

В: Сейчас Минфин сделал трехлетний бюджет с огромными инвестиционными расходами, тратит часть стабфонда, а в послании Федеральному собранию Владимир Путин пообещал инвестировать еще триллион рублей. Вы довольны?

О: Действительно, многие наши предложения сегодня начали реализовываться. Многие положения нашей программы "Социальная справедливость и экономический рост" легли в основу заявленной президентом новой стратегии развития страны. Жаль только упущенного времени: мы начинали реализовывать эту стратегию еще с правительством Примакова. Если бы правительство Путина ее продолжило, у нас была бы сейчас другая страна с вдвое более высоким уровнем жизни и конкурентоспособной, диверсифицированной экономикой. Она бы шла по инновационному пути развития.

Потребовалось семь лет, чтобы научить Грефа понятиям инновационной и инвестиционной политики. С восьмилетним опозданием создается банк развития. Спустя шесть лет после того как Греф и Кудрин ликвидировали бюджет развития, мы возвращаемся к этой идее через фонд национального благосостояния и федеральные целевые программы.

Еще полгода назад Кудрин рассуждал о том, что наша экономика не может переварить сверхприбыль от экспорта нефти, убеждая президента в необходимости замораживания многих триллионов рублей налоговых поступлений в стабфонде и в вывозе этих денег за рубеж. Нам удалось убедить главу государства отказаться от этой безумной политики превращения России в дойную корову для стран НАТО и не бояться потратить сверхприбыль от экспорта нефти на нужды нашего собственного социально-экономического развития.

В ближайшие три года 90% нефтегазовых доходов бюджета — более чем по 2 трлн рублей в год — пойдут в дело. Теперь возникает вопрос: насколько эффективно государство распорядится этими деньгами?

Созданный в позапрошлом году инвестиционный фонд целый год раскачивался, Греф не знал, куда направить 70 млрд рублей выделенных ему бюджетных ассигнований. В конце концов он не нашел ничего лучшего, как пойти в кильватере олигархов, софинансируя их инвестиции в капиталоемкие объекты инфраструктуры. Под вывеской государственно-частного партнерства правительство идет в колее крупного бизнеса, помогая ему эксплуатировать наши природные богатства.

А ведь роль государства — не помогать крупному бизнесу, а направлять развитие экономики по инновационному пути, стимулируя освоение перспективных, прорывных направлений НТП. Пока об этом лишь говорят — в частности, об освоении нанотехнологий. В трехлетнем проекте бюджета указанных президентом 130 млрд рублей нет.

В: Значит, деньги есть, а программы нет?

О: Правительство демонстрирует беспомощность в переводе экономики на инновационный путь. Несмотря на увеличение в будущем году ассигнований на развитие экономики на 221 млрд рублей, а всех бюджетных расходов — более чем на триллион рублей, прогнозируемые темпы экономического роста снижаются с 6,7% прироста ВВП в прошлом году до 6,1% в будущем.

Правительство начинает наконец вкладывать немалые деньги в развитие (в будущем году планируется выделение 392 млрд рублей в формирование институтов развития и промышленных корпораций, а также 671 млрд рублей на целевые программы), а в темпах экономического роста планирует замедление. Получается, что все эти меры по масштабному наращиванию инвестиций в развитие дадут всего 0,5% ВВП! Это значит, что в правительстве не знают, как эффективно потратить деньги.

Я убежден, что при грамотном управлении выделяемыми деньгами можно получить не 0,5%, а 5% ВВП. Правительство просто не обладает должной квалификацией, чтобы выстроить современную систему управления развитием экономики.

В: Правительство не только создает институты развития, но и проводит политику госхолдингизации, то есть заменяет собой частный бизнес. Нам это надо?

О: Сейчас правительство предлагает собрать все, что выжило после чубайсовской приватизации, в крупные промышленные объединения. Это нужно было делать 15 лет назад. Сегодня большая часть нашего машиностроения, включая тяжелое машиностроение, приборостроение, станкостроение, погибла. Власть наконец спохватилась и начала собирать то, что выжило. Но опять-таки главная проблема заключается не в том, чтобы собрать заводы одной отрасли в объединенную корпорацию, а в том, как эта корпорация будет работать.

В: Это должно делать именно государство? Бизнес ведь эффективнее — он собственник, а государство присылает чиновников, для которых это чужой бизнес.

О: Все делают люди, которые могут работать по-разному и в частных, и в государственных корпорациях. Надежды идеологов приватизации на эффективного частника в условиях отсутствия добросовестной конкуренции провалились. Об этом можно судить, например, по итогам приватизации нефтяной промышленности, витрине нашего капитализма, в которой производительность труда упала в четыре раза.

В: Для перехода на инновационный путь развития нужна инициатива бизнеса. Какова ваша позиция в нынешнем споре вокруг налоговых реформ и судьбы НДС?

О: Я считаю, что НДС — рудимент политики, разрабатывавшейся в условиях галопирующей инфляции. НДС был инструментом обеспечения финансовой стабильности, когда государство не успевало индексировать акцизы, не было природной ренты из-за низких цен на нефть и газ, предприятия не показывали прибыль.

Сейчас все по-другому. Мы получаем огромную природную ренту. Внедренная мною в 1992 году экспортная пошлина на вывоз сырья дает четверть доходов бюджета. А вместе с НДПИ природная рента дает почти половину всех доходов. Мы добились реализации главного требования нашей предвыборной программы по изъятию природной ренты в бюджет государства. Так давайте теперь воспользуемся этим для снижения налогов и освободим экономику от НДС.

Он раскручивает маховик инфляции, угнетает экономическую активность, порождает злоупотребления и тормозит экономический рост. По сути этот налог — своеобразный штраф за создание добавленной стоимости. При этом его начисление в будущем году ожидается в 16 трлн рублей (46% ВВП), а вычеты из него составляют 14,8 трлн рублей (42,5% ВВП) — целая армия бухгалтеров перелопачивает для этого половину создаваемой в стране стоимости! Имея в прошлом году профицит в 2 трлн рублей, мы могли бы без проблем отказаться от НДС, поступления которого в федеральный бюджет в будущем году планируются в сумме 1,2 трлн рублей — более чем в 10 раз меньше, чем начисляется!