Президент Института стратегических оценок
3 Июль 2007
Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок -
Вчера во время ужина президенты отметили, что отношения двух стран не
должны стать заложниками предвыборной кампании. Насколько это возможно? -
В Америке это вероятнее, чем у нас. У нас это труднее, но тоже
возможно. Поскольку у нас средства массовой информации если не
подконтрольны, то очень подвержены влияниям политического руководства,
у нас не будут вбрасываться в прессу такие популярные лозунги. Эти
лозунги могут принести кому-то политические очки, потому что приятно
видеть нашу страну как бы сильной и как бы кому-то грозящей, но в
результате мы произносим слова вроде тех, что мы в Калининграде
разместим оперативно-тактические комплексы 'Искандер', чтобы взять
Польшу на прицел, что является сплошной глупостью. Во-первых, у нас нет
'Искандеров', мы их только разработали. Их предполагается создавать на
Воткинском заводе, а Воткинский завод должен делать еще и ракеты
'Булава' для стратегических подводных лодок, которые только что
наконец-то успешно испытали. Кроме того, Воткинский завод на серийной
основе выпускает 'Тополь-М', хотя вместо необходимых тридцати в год, он
выпускает шесть-семь. Поэтому у нас нет возможности выпускать еще и
'Искандеры'. Но главное - нам не 'Искандеры' нужны в
Калининграде. Нацеливать что-либо на Европу - это полная глупость, это
несерьезно. Нам нужно полноправное участие в системе ПРО, и Габалинский
радар может быть ее элементом. Он не может заменить польские и чешские
компоненты, во-первых, потому что он не приспособлен для нацеливания
противоракет, он не может сделать выдачи целеуказания, а во-вторых,
какой бы большой и хороший радар ни был, он не может прыгать навстречу
боеголовке, нужны какие-то поражающие элементы. Поражающий элемент -
это то, что предполагается поставить в Польше. А Габалинский радар
может первым предупреждать о запуске: он и видит подальше, и мощность у
него выше. Нам нужны не экскурсии на американские базы, которые
предлагает президент Буш нашим дипломатам и военным, а нужно
полноправное участие в управлении системой. -
Насколько вероятно, что на сегодняшней встрече удастся достичь каких-то
договоренностей по этому вопросу? Пойдут ли американцы нам навстречу? -
Я думаю, мы сможем договориться о комплексировании. При том условии,
что это не замена баз ПРО в Польше и Чехии, а дополнение к ним, можно
договариваться. Естественно, они будут очень осторожно относиться к
тому, что кто-то влезает в их систему управления, но тем не менее,
принять генеральное решение о том, что специалисты должны над этим
работать, вполне возможно. Будет тяжело договориться по ДОВСЕ,
потому что мы все время живем в психологии осажденной крепости. Надо
сказать, что с помощью определенных политологов и журналистов многие у
нас думают, что мы живем в сжимающемся кольце врагов, и что базы эти
подкрадываться к нашим границам исключительно для того, чтобы ослабить
Россию и неожиданно нанести нам удар в спину. В реальности в
Америке о России думают значительно реже, чем нам кажется. На самом
деле мы давно мигрировали на периферию их внешнеполитических интересов,
а это плохо, потому что Россия - ключевая страна с точки зрения
обеспечения безопасности Запада, в том числе и Америки. Россия
геостратегически располагается на всех потенциально опасных
направлениях, и ни одной проблемы без нее не решишь. С этой точки
зрения Запад должен быть серьезно заинтересован в политически
стабильной, экономически мощной и способной к действиям в военном
отношении России, потому что это залог его безопасности и от
дальневосточных неопределенностей, которые растут, и от ближневосточных
определенностей, которые уже выросли. И по всем остальным направлениям
через Россию не перелезешь. И с этой точки зрения на Россию надо
молиться. Можно ли нам переделать эту риторику? Я считаю, что
можно. Очень приятно говорить о том, что мы выйдем из ДОВСЕ. Но кого мы
накажем в таком случае? Это из серии 'назло маме уши отморожу'. Если мы
выйдем из ДОВСЕ, мы, конечно, никого к себе пускать не будем, мы и так
уже две инспекции не пустили. Но ведь и нас пускать перестанут, а для
нас безумием было бы пытаться уравняться в количественном отношении в
обычном тяжелом оружии со всей расширенной НАТО. Но если ДОВСЕ введется
в действие, помимо лимитов по странам появятся территориальные лимиты,
и тогда вся Европа от Атлантики до Урала поделится на клеточки, в
каждой из которых разрешено собирать очень маленькое количество
техники. Это значит, что на нашей границе с Европой нельзя будет
собрать серьезную ударную группировку. И тогда нам становится
наплевать, сколько танков в Португалии. Поэтому мы в этом договоре
заинтересованы нисколько не меньше, чем все остальные. Будет
очень серьезная проблема, связанная с американскими базами в Болгарии и
Румынии. Во-первых, мы уже соглашались на американские базы в
Узбекистане и Киргизии, а это, пожалуй, пошибче будет. Но от этого небо
на землю не падает, и ничего страшного для нас из этого не проистекает.
О том, что они переезжают в Болгарию и Румынию, надо понять, что
основную угрозу американцы сегодня видят в Ближнем и Среднем Востоке, а
значит, они просто передвигают базы ближе к источнику угрозы.
Во-вторых, не будем отказывать им в здравом смысле: они понимают, что
содержать базу в Германии или во Франции раз в десять дороже, чем в
Болгарии и Румынии. Конечно, надо такие вещи обговаривать заранее, но
никто не собирался нас окружать. Тем более, у них меняется концепция
базирования: теперь база - это не несколько дивизий в высокой степени
боевой готовности, развернутых на базе, а взлетно-посадочная полоса и
склады вооружений и боеприпасов, то есть пункты оперативного
развертывания. Если возникнет военная необходимость, полоса начнет
принимать транспортные самолеты. А народу там содержится совсем
немного, и никакой существенной военной роли они сыграть не могут. -
Сегодня на встрече двух президентов пройдет обсуждение таких острых
вопросов, как ситуация на Ближнем Востоке, проблема Косово. Какие шаги
по решению этих вопросов делаются обеими странами и насколько возможно
достижение каких-либо компромиссов? - НАТО
пытается нас уговорить по Косово. У них странная позиция: то ли они не
понимают, то ли они считают, что авось как-то пронесет. Мне кажется,
что в отношении Косово мы поступаем совершенно правильно. Хотя многие
говорят, что придется согласиться с независимым Косово, и де-факто это
уже существует. Но я бы не решился на это. Если мы признаем
независимость Косово, даже план Ахтисаари, даже в его несколько
модернизированном виде, все равно это некоторая квазигосударственность
для Косово. Сомнительно, что нам нужна в Европе еще одна мусульманская
страна. Это нехорошо, неполиткорректно, поэтому я не буду говорить о
том, что в самом Косово достаточно много радикальных взглядов. Но я
скажу, что если Косово получит независимость, это будет первый с
окончания Второй Мировой войны прецедент, когда границы государства
изменили люди, пришедшие извне с ружьями и танками. Это насильственное
изменение границ в чистом виде. Дело не в том, что границы не менялись.
Когда подписывался Хельсинский акт, в Европе было 33 страны, а сейчас
их 54. Границы менялись, потому что государства распадались вследствие
внутренних процессов, и мировое сообщество их признавало. А Косово -
это в чистом виде международный протекторат, когда пришли силы НАТО,
сочувствующих, и даже наши силы, и отделили часть территории, но
отделили по резолюции 1244, с условием, что это останется частью
Сербии. И никаких возвращений беженцев нет, геноцид в Косово теперь не
в отношении албанцев, как вначале объявляли, а в отношении сербов. И
если это произойдет, я просто не представляю, как закрыть тогда ящик
Пандоры, потому что в Европе очень много границ, которые появились
после войны, которые исторически не мотивированы, но которые надо
держать просто потому, что они признаны и чтобы больше было неповадно.
Если начать это дело открывать, уж не говоря о том, что стоят открывши
рот Приднестровье, Абхазия и Осетия, и ожидают, что признают их
независимость, очень многие будут претендовать на независимость: и
каталонцы, и Страна Басков. Это как дырка в плотине. Дырка небольшая,
но если в плотине нарушается прочность, то сносит все. На
Ближнем Востоке появился новый посланник - Тони Блэр. Но ситуация там
настолько тяжелая и трудная, что я пока не вижу путей ее разрешения. Я
не вижу возможностей, чтобы ХАМАС и другие радикальные организации
признали Израиль, и я не вижу возможности, чтобы Израиль когда-нибудь
кому-нибудь отдал Иерусалим. Об этом никто никогда не договорится, и
сегодня не видно, на какой основе там можно сегодня строить мирный
процесс. По-моему, мы уже потеряли возможность 'Дорожной карты', и,
самое главное, сами палестинцы схлестнулись. Вообще, на Ближнем
Востоке назревает очень серьезный конфликт между шиитами и суннитами.
Кое-кто говорит, что нам это на руку. Я не люблю такого рода
политические подходы, когда нам на руку, что кто-то начинает кого-то
резать и уничтожать на основе конфессиональных, расовых и еще каких-то
соображений. Потому что когда горит крыша у соседа, это только в первый
момент приятно, а потом вполне может на твою сдуть. Так что я не ожидаю
прорыва. Я вообще не ожидаю ничего сверхъестественного от этой
встречи, и было бы хорошо просто договориться о восстановлении
механизма, который позволял бы нам лучше понимать друг друга, чтобы для
начала избежать таких фантастических глупостей и заявлений, которые мы
делали в последнее время.
|
